Феадосий Селеверстович - мой дед.

Его понять без смеха и все помнить,
Помнить то, о чем всегда он говорил.
Его заветы в точности исполнить,
Ведь меня и жизнь он искренне любил.

Баловал и холил, шалости прощал,
Все девчоночьи капризы выполнял,
Туфельки на шпильках внучке покупал
И с улыбкою репризы сочинял.

Мне шептал на ушко: — «Беги от скуки.
Пока в душе весна — ты детка молода.
Будут в жизни и осенние разлуки,
И серебром головушку покроет седина.

Возьми от жизни в юности, что хочешь,
Ведь не терпит время звонкой пустоты.
Беги и совершай свои ошибки
Ты под куполом персидской синевы».

Осенний марафон окончен. Зима.
Лед сковал леса, поля и горы,
На Черном, девятибалльные шторма,
Уж поднимают ящичек Пандоры.

/ февраль 1969 год. на девятый день. /

© Copyright: Надежда Фелькер Матвеева, 2013
Свидетельство о публикации №213092000319

Платьице в горошек, белый воротник,
Учительница, Пушкина тихо читает.
На янтарной брошке затаился блик,
А за окном музыка призывно играет.

Весна звенит, зовет из тихого класса…
На волю! На волю! Уж ледоход на Неве.
Вопросов во мне небывалая масса…
И в белую ночь — ведут все дороги к тебе.

Возвращаюсь в реальность — с кем не бывает…
Скрип мела и запись на зеленой доске,
Упорно меня память не отпускает
И стучится любовь, словно вена.. в виске…

Что же с нами весной? — ощущенье полёта —
В солнечных закатах иль в нашей судьбе?
Только недолго горит весны позолота,
Радугой, отражаясь в Невской воде…

Вернусь! Детские сказки дослушать охота,
Плохое все.. забывая назло пустоте,
Наконец-то для нас наступила свобода —
Давай же улетим.. к той нашей детской мечте!

«Нельзя иметь весну круглый год, но можно остаться юным до конца дней своих, если сохранить в сердце живую любовь к людям, достойным ее, если не отрывать глаза и сердце от красивого, великого, доброго и истинного». /Фени Левальд/

Детство мотыльками разноцветными,
Над миром без тревог порхало ярко,
Ромашками, ирисами под легкими ветрами,
В мир иллюзий, улетело оно безвозвратно.

.

Юность приходила дождем благодатным
Яркими вспышками жизни круг, озаряя
И подобно фейерверкам, улыбаясь, играя,
Врата Рая, тихим шелестом приоткрывая,
Души наши в любовь без конца окуная..
.
Зрелый возраст — не за горами его черед.
Прошедших дней, инсайты тихо стирает,
Не Ассоль, не юная, но счастья опять ожидает.
Кометы рассыпали звездную пыль, умирая,
Мозаикой неба друг, с другом играя огнями.

.

Осени поздней зима скоро в смену придет,
Горячее солнце пропахло осенними днями,
Но, рассвет за собой новый день приведет.

В каждом годе жизни  есть своя благодать
Главное в погоне за журавлями себя не терять

Словно в танце вьются снежинки,
Каждая Constantа и совершенство,
Падают в ладони, ложатся в картинки,
Наблюдать за ними такое блаженство
.
Узорами на стёклах — словно льдинки
Смотрю, воскресаю, вижу детство.
Волшебных граней дрожат паутинки
Взгляд в прошлое похож на бегство.
.
Как побег из реальности нашего дня,
Туда, где мама песни красивые пела,
Где слушала их, тихо сидя я у костра
Беззаботно на звезды в небе глядела…….
.
Летят снежинки, на ветви ложатся,
Баюкает в объятьях на прощанье зима,
Вокруг фонарей мотыльками кружатся
Миражи зимней метели, как письмена.
.
Солнце взойдет, картина изменится,
В дальние реки сольются бурно ручьи.
Ветер весенний под ноги подстелится,
Весь холод, сметая из нашей души….

ЕФИМ — что же означает это имя? Предание повествует, что Ефим освободил город Темесу от злого духа Полита. В земной жизни, он был товарищем Одиссея. Ефим победил его в единоборстве.
Наш Ефим сегодня знаменит и побеждает.
Амирамов Ефрем Григорьевич — поэт, композитор. Народный артист Кабардино-Балкарии и Ингушетии.
Кавалер ордена «Служение Искусству».
Кавалер ордена «Слава Нации».
В 2004 году признан легендой шансона по версии радио «Шансон».
Его песни — это восторг и трепет, задумчивость и шелест листвы, пение птиц и грусть, словно струйки чистых источников, сбегающих по скалам, образующие хрустальные … ручьи, несущие воды в океан.
Родился 11 апреля 1956 года в городе Нальчике (республика Кабардино-Балкария).
Папа – Амирамов Григорий Тимофеевич. До Великой Отечественной войны: организатор, балетмейстер и первый директор Карачаевского Государственного ансамбля песни и пляски. Играл на всех музыкальных инструментах, кроме духовых.
После 1945 года Григорий Тимофеевич покинул сцену в знак траура по погибшим маме и сыну…
. Мама – Амирамова Мария Рафрамовна. Из семьи потомственных равов. Мать – героиня. У Ефрема четыре сестры и брат.
Жили мы с Ефимкой на одной улице. В том далеком детстве, мы, собравшись ватагами, бегали под теплыми летними ливнями, меряя босыми ногами, реки, несущиеся с верхней части города вниз. Нас обдавало фонтанами воды, и мы замызганные, мокрые — счастливо смеялись, разбегаясь по домам, где нас ждали с полотенцами в руках, любящие нас родители. Совсем неважно было, в чей дом мы забегали, мы знали, что нас обсушат и вкусно накормят и только, потом отпустят к себе домой, когда окончится дождь.
Тогда еще мы были подростками и мало, кто из нас задумывался над тем, кто из нас, где окажется и как разметает по свету нас жизнь. Мы пели под гитару, бегали на «старое заброшенное кладбище» на улице Октябрьской, которое находилось между нашим домом и домом Ефимки, и по ночам на спор, проверяя себя на смелость, добегали до центра кладбища, становились спиной к старой вековой акации и читали стихи Асадова. Это было такое счастливое детство, наполненное теплотой взрослых, окружавших нас, спешащих нам всегда на помощь и любивших нас — всех детей из нашей округи. Мы росли, как дети полка, состоящего из наших родителей, соседей, учителей, друзей родителей и их коллег. Но мы взрослели. Каждый выбирал свой путь, белыми холстами дорог, уносящий нас от дома. Мы покидали наших родителей, наши дворы и улицы, своих друзей и отправлялись за знаниями.
Это сейчас Ефрема Амирамова — поэта, композитора, автора и исполнителя песен, знает практически весь мир. А тогда он наверно и сам не думал об этом. Хотя музыкой начал заниматься с детства.
В 1970 году oкончил музыкальную школу по классу фортепиано, сам научился играть на семиструнной гитаре. Уже в седьмом классе организовал с одноклассниками свою первую группу под названием «Джины». Играли школьники «ROCK», а также песни собственного сочинения.
После школы Ефрем сдает экзамены на актерское отделение ВГИКа. Успешно пройдя два тура, на третьем – терпит неудачу. Способности к математике позволили поступить на финансово-экономический факультет Ростовского института народного хозяйства (кафедра «финансы»), который он заканчивает в 1977 году.
После окончания ВУЗа, Ефрем по распределению работает в Министерстве финансов Кабардино-Балкарской Республики. В 1989 году были записаны тридцать пять песен на студии «Ника». Семнадцать песен вошли в первый магнито-альбом «Последний дебют», восемнадцать — в альбом «P.S.». Оба альбома полгода были в хит-параде ленинградской газеты «Смена», в рубрике «городской романс». В тоже время, выходят первые три клипа на песни «Жемчуга», «Банальный романс» и «Нальчикский баламут»
Каждый из нас начинал новую жизнь в профессиональной сфере, но иногда наши пути пересекались. Кто-то из нас уже переехал в новые дома новостроек. На старых улочках нашего детства, усиленно сносили дома и переселяли в новое жилье, жильцов маленьких частных, да и небольших коммунальных домов, расчищая площадки под строительство высоток в центре города.
Но еще живя в нашем старом дворе, в последний год перед сносом домов, соседи утром привели ко мне заблудившегося Королевского голубоглазого Арлекина. У меня был такой же Арлекин, только чапрак имел немного другой рисунок. Соседи решили, что, как всегда, все, кто имеет породистых собак, тем более такой элитной породы, знают друг — друга. К сожалению, я не знала.
Покормив красавца-найденыша, и оставив его с Гердой дома, я отправилась на работу. Там я рассказала о находке. Моя коллега, моя наставница по жизни и отличный друг Белла Керштейн, заулыбалась и спросила:
— «Ты Ефимку давно видела? — Они жили в соседних домах.
— «Причем тут Ефимка? Сто лет не видела!» — вспылила я.
— «Да притом,- смеясь, продолжала Белла. — У Ефимки сегодня утром пропала собака, и он ее ищет».
Вечером пришли Ефрем со Светланой, и, мы разобрались с нашими питомцами, где чей — так похожи они были. Красавцы метр двадцать в холке, белые с черным чапраком немецкие мраморные доги. Они были нашей гордостью. Благородные, объединяющие в себе высокое, сильное, добротное тело с гордостью, силой и элегантностью. В их внешнем виде были соединены благородство, сбалансированность, пропорциональные линии, с особо выразительной головой; Наши Арлекины производили впечатление на всех, как благородные статуи, как Аполлоны среди всех пород собак. Мы часто по утрам бегали с ними на антенных полях военного полигона, расположенного за нашими домами….
Однажды Ефим уехал в Москву и затерялся в мегаполисе. Долгое время мы ничего не слышали о нем. Шесть лет трудных поисков и тишины.
У каждого из нас были семьи, работа, друзья. Детство и юность ушли безвозвратно, лишь иногда возвращаясь воспоминаниями, случайными встречами или известиями……..

В один из вечеров, вернувшись с работы, зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышала взволнованный, но радостный голос Беллы.

— «Включи телевизор!!!! Скорее»!!! – она буквально кричала в трубку.
— «Что включить»? – Не совсем поняв, что она от меня хочет, переспросила я.
— «Первый канал! Там начинается рок – концерт на Красной площади. Концерт «Мир против наркомании». — Частила она мне в трубку.
_ «Я и наркомания»? – подтрунивала я над ней, включая телевизор.
— «Ты хуже, — все еще не останавливаясь, тараторила моя коллега. – Постановщик и главный режиссер этого концерта наш Ефрем Амирамов» — и тогда я поняла.
С этого вечера мы узнали, что наш Ефим стал звездой.
В первой половине 90-х Ефрем Амирамов и группа «Неприкосновенный запас» объездили с концертами всю Россию и страны бывшего СССР. Выступали за границей: в Испании, Франции, Германии, Америки, Объединенных Арабских Эмиратах, в Израиле, Японии..
В 1992 Амирамов создал свою первую группу «Б.У.», в 1993 переименовывал ее в «Н.З.» («Неприкосновенный запас»). Выступал за рубежом — в Российском консульстве на Олимпийских играх в Барселоне (1992), на Каннском фестивале (в рамках телепрограммы «50/50» (1993).

«МОЛОДАЯ»
Э-э-эх, молода-а-а-я
Объяснить, не объяснишь и живешь, как-будто спишь
А в бессонницу грешишь, почему-то
А с тобою рядом кто и ты надеешься на что
Ведь в этой жизни все не то, даже чудо
Э-э-эх, даже чудо
Только мне ль тебя учить, как необходимо жить,
С кем не спать, а с кем дpужить, все гадая,
Что такое слово «честь», где-то чушь, а где-то лесть
Ведь ты пpава, какая есть, молодая,
Э-э-эх, молодая
Hичего не говоpи, не боясь сгоpеть, гоpи
Я ж в огне твоей любви пpопадая,
Все в тебе благословлю, счастьем душу отpавлю
Пpосто я тебя люблю, молодая
Э-э-эх, молодая …
P.S «В декабре 2007 вышла в свет долгожданная книга Ефрема — сборник стихов и песен «Всё — Так! или Истерика…» Открывает книгу автобиография автора. Вслед за книгой, весной 2008 года, вышел альбом «…Благодаря тебе…», в который вошло 11 песен, как уже полюбившиеся слушателям песни «Всё – так!» и «Когда играет скрипка и клавир», так и совершенно новые композиции.
В конце марта 2009 года увидел свет альбом «Родные души». «Большинство песен в альбоме посвящено родным и просто близким мне по духу людям, друзьям. Песни не о них, но… именно благодаря им, я написал эти песни», — говорит автор о новом диске.
1 сентября 2009 года на торжественном концерте в завершении празднования Дня государственности Кабардино-Балкарии, президент республики Арсен Каноков объявил о своем решении присвоить Ефрему Амирамову звание Народный артист Кабардино-Балкарской Республики. В сопровождении Председателя Правительства КБР Александра Меркулова А. Каноков вручил артисту удостоверение и значок.
В настоящее время Ефрем живёт в Москве, дает концерты и работает над новым проектом «Созвездие Отечественной Культуры» или просто «СОК»»……
Нальчик. Кабардино-Балкария. 10.10.2010г.

Когда 5 октября стало известно о присуждении Нобелевской премии в области физики уроженцу Нальчика Андрею Гейму, ныне живущему в Англии. В этот день город просто онемел. Все улыбались друг другу. Знакомые и незнакомые разводили руки и говорили: ;Знай наших!» Сейчас в копилке Золотых наград чемпионов мира и Олимпийских игр, к победам на Евровидении и других престижных конкурсах, к научным открытиям Академиков выросших и получивших образование в городе Нальчик, прибавилась и Нобелевская премия. Для городка с населением чуть более 300 тысяч это праздник, и доказательство того, что хрустальные воды родников Приэльбрусья и доброта людей, дает дорогу талантам.

В 2008 году Гейма уже выдвигали на соискание самой престижной в мире награды, и весть об этом тогда всколыхнула всю столицу Кабардино-Балкарии. Все, знавшие Андрея и помнившие его родителей, говорили: «Уж он-то обязательно получит! Не в этот, так в следующий раз…» Так и получилось — Нобелевская премия этого года присуждена Гейму и его коллеге Константину Новоселову.
НЕИЗВЕСТНАЯ СУБСТАНЦИЯ

Андре́й Константи́нович Гейм все конечно уже  знают, что родился он в г. Сочи в 1958 году. Но не многие знают, что затем родители Андрея переехали в Нальчик. Андрей в Нальчике пошел в школу №3. В то время это была одна специализированная школа с углубленным изучением английского языка, Отец Андрея,Отец, Константин Алексеевич Гейм  работал на Нальчикском электровакуумном заводе главным инженером. Был автором очень многих научных разработок и автором внедрения их в производство. Мать, Нина Николаевна Байер , работала главным технологом СКТБ там же .

В школе Андрей был обаятельным, но очень подвижным мальчиком. Учился хорошо, но больше тяготел к точным наукам. Их было три друга. С 8-го класса стал дополнительно заниматься физикой с преподавателем кафедры Физики кабардино-Балкарского университета Валерием Петросяном.  Сейчас Валерий вспоминает, что Андрей все схватывал на лету и решал задачи совершенно не напрягаясь. Для школьника, это было удивительно.

В  1975 году Андрей окончил с золотой медалью среднюю школу № 3 Нальчика и пытался поступить в МИФИ, но неудачно. Поработав 8 месяцев на Нальчикском электровакуумном заводе^{, там где работали его родители}, в 1976 поступил вМФТИ.

До 1982 года обучался на факультете общей и прикладной физики, окончил с отличием («четвёрка» в дипломе только по политэкономии социализма) и поступил в аспирантуру. В 1987 году получил степень кандидата физико-математических наук в ИФТТ АН СССР. Работал научным сотрудником в ИФТТ АН СССР.

В 1990 году получил стипендию Английского королевского общества и уехал из Советского Союза. Работал в Ноттингемском университете , университете Бата а также недолго в Копенгагенском университете, перед тем как стал профессором университета Неймегена с 2001 года — Манчестерского университета. В настоящее время — руководитель Манчестерского центра по «мезонауке и нанотехнологиям», а также глава отдела физики конденсированного состояния.

Подданный Королевства Нидерландов. Супруга — Ирина Григорьева (выпускница Московского института стали и сплавов), работала, как и Гейм, в ИФТТ АН СССР, сейчас работает вместе с мужем в лаборатории Манчестерского университета, есть 2 дочери (род. 1999 и 2003). У Ирины также есть дочь от первого брака.

Андрей Гейм увлекается горным туризмом. Его первым «пятитысячником» стал Эльбрус, а любимая гора — Килиманджаро

По его словам, горы — это лучший способ «проветрить мозги». Эльбрус Андрей до сих пор считает вершиной сложной и интересной, хоть уже успел подняться на многие вершины мира.

В середине девяностых отец Андрея, Константин Алексеевич Гейм, в течение многих лет бывший главным инженером нальчикского электровакуумного завода, и его жена Нина уехали в Германию. Гейм-старший не собирался покидать страну. Не собирался бросать завод, который во многом был его детищем. Такое решение он принял, когда узнал, что с остановленного завода вывозят для продажи оборудование. А уникальный станок, который не проходил в дверь, решили просто распились… Для Константина Гейма это стало последней каплей. Уехав в Германию, Гейм-старший, который никогда не болел, вскоре умер…
Андрей же уехал впоследствии за границу потому, что в то время в России было невозможно реализовать все те идеи, которыми он буквально фонтанировал. В 1990 году, получив стипендию Английского Королевского общества, он уехал работать в Ноттингемский университет. Потом был Институт Эрстеда в Копенгагене, потом — снова Англия, затем — Нидерланды. Затем он снова вернулся в Англию, став профессором физики Манчестерского университета и директором Центра мезофизики и нанотехнологий.

— «Швартовые отдать!» — Звучит команда. Вторит ей только шепот прибоя да лязг якорной цепи. Я стою на причале, подняв голову, и смотрю на Белый пароход, как он медленно, словно нехотя,
покидает Гавань. На  верхней палубе мой отец, он машет мне рукой……
Все шире становится черная полоска воды между бортом и причалом, она бурлит и клокочет.


Вот мой отец-капитан снова  ушел в море, и мы с мамой сегодня снова расстались с ним на долгие месяцы всегда опасного плавания. Провожаю плавно уходящий от причала белый пароход, а сердце сжимается в тревоге. Что ждет его в краю далеком? Какие шторма уготовила ему судьба? Вокруг судна над неспокойной поверхностью темной воды тревожно кружат и кричат чайки. Белые птицы то резко взмывают ввысь, то, завидя добычу, камнем бросаются вниз, навстречу волнам. Они желтым клювом что-то мокрое мгновенно выхватывают из морской пены и снова взмывают ввысь.

Я не иду домой, я устало и отчужденно бреду по осиротевшему причалу. На моих щеках соленые брызги стекают к губам тонкими ручейками. Я не могу осознать то ли это слезы, то ли мельчайшие брызги, сорванные непокорным ветром с непрерывно волнующегося моря. Я
облизываю губы и глотаю соленые капли. Их вкус, наполняет мое сознание чувством необъяснимой тревоги и действительной потери. Оглядываюсь назад. Я вижу до самого горизонта качающиеся черные и злые валы воды с набегающими  белыми гребешками, предвестниками  будущего шторма. Пора торопиться домой. Там меня ждет милая Саша…..

Прошло много лет, но каждый раз, попадая в любой портовый город мира, я всегда стремлюсь побывать на морском причале, наедине с морем.

И вот Одесса. Снова передо мной начинающаяся от порта, знаменитая Потемкинская лестница. Сколько раз, будучи маленьким ребенком, я поднималась по ее широким бесконечным ступеням, когда возвращалась с мамой с ее работы. Мне хотелось спать, но я шла, закрыв глаза дремала на ходу и цепко держалась  за теплую мамину руку, полностью доверившись ей.

Сколько ярких детских воспоминаний проносится в моей голове при виде знакомых символов города…. Самым волнующим воспоминанием тех лет, всплывают в моей памяти образы уходящего в высь синего одесского неба и
Потемкинской лестницы под ним. Она снова, как тогда, уже в те далекие годы, уводит меня от порта в шумный и неповторимый город.

Шаг, за шагом ступая, закрыла глаза — нирвана. Как в детстве иду,
считая, ступени. Вот последняя ступень — сто девяносто вторая. Труден к
небу подъем. Но там, на верху меня поджидает Дюк, я это твердо знаю.
Знаю, что к Дюку можно подняться с комфортом на вновь построенном
фуникулере, но нет, я снова, как в детстве, упорно пересчитала ногами
все ступени.

-» Здравствуй, Дюк! Прости, устала.» — Близко подойдя к нему, говорю я  тихим шепотом..

-«Друг детства моего. Страж мой дорогой! Я постою с тобою, тут рядом,
тихонечко, без слов погляжу на тебя. Какой ты сегодня? Нет, не изменился, ничуть, все тот же только мой!».

Сердце бьется, как раненая птица в тревоге, словно я чувствую, как от меня ускользает надир. Нахлынувшие воспоминания, словно пазлы рассыпаны бесформенной россыпью по гладкой поверхности стеклянной столешницы. Разноцветные неправильной формы детали общего рисунка скользят, цепляясь одним углом за другой и, не желают складываться в
четкую картину.


Я, дитя моряка, склоняю с почтением голову, перед Дюком, словно, отдавая дань памяти кораблям, не пришедшим с морей. Грусть воспоминаний и радость от встречи с Одессой переполняет все мое существо.


В какое-то мгновенье я начинаю, слышать шум улиц и мне кажется, что я слышу шум прибоя, чувствую эти трепетные запахи приносимые легким ветерком с моря. Пазлы памяти начинают постепенно складываться в моем сознании в яркие картины беззаботного детства и юности. У меня появляется нестерпимое желание пройти по знакомым улицам к тем
интересным для нас местам, куда шумной ватагой мы обычно сбегали со двора. Наши родители тогда от долгого нашего отсутствия приходили в отчаянье. Нам было так весело, ведь мы не уходили в — никуда. Мы уходили искать край земли, мы бредили путешествиями и были полны отваги. Край земли имел свое кодовое название — «Конец огурца», уж  не знаю сейчас и
почему,но этот край света находился почему-то у Золотого Дюка…….


На перекрестке дорог я останавливаюсь в раздумье: — «Куда мне направится, может быть в «Александровский парк»?»- размышляю я.


В тени зеленых аллей парка живет своей жизнью «Зеленый театр», который помнит голоса Утесова, Райкина, Тарапуньки и Штепселя, Водяного. Дорожки парка бегут и переплетаются, словно шалят в зелени зарослей кустов сирени, завлекая на танцплощадку. Магнит танцевального рая, соблазном манит в свои объятья. Блистающий мир развлечений,
многочисленными серпантинами дорожек, уводит прямо к морю, на пляж «Ланжерон». На парапетах у лестниц, ведущих к пляжам, кое-где сидят старушки, одни торгуют семечками, а другие — озадачивают приезжих своим неповторимым говорком Одесситок, они кричат: «Пшенка! Пшенка! Подходи пока горячая!» — Ловко посыпая солью, кочаны вареной кукурузы.


Но я не иду в Александровский парк.  Пересекаю Екатерининскую площадь и направляюсь к Екатеринской улице. Я обязательно должна побывать у здания Оперного театра, построенного архитекторами Фельнером и Гельмером в стиле венского барокко. Архитектура стала моим призванием и моей жизнью. Последний раз я смотрела там грустную  «Жизель», но увы, как давно это было.


Иду не спеша, по Екатериненской мимо входа в Пале — Рояль. Вот она, моя любимая главная улица моего детства, моих шалостей и грез.


Сегодня я снова здесь. Сворачиваю на Дерибасовскую. По ее брусчатке, словно кастаньет перезвон разносится неторопливый стук моих каблучков.

Такой знакомой до боли дорогой из детства идет мой путь, прямо до «Городского сада». Его фонтан, казался тогда самым огромным в мире, с самыми высокими струями воды и самыми неповторимыми красками сверкающих брызг.

Сворачиваю к нашей старой беседке, но на месте старой беседки вижу раскошную ротонду, над которой, как и раньше над беседкой, наклонились ветки каштана. Ветерок качает ветви, которые своей тенью перекликаясь с тенями от  узоров ажурных кованых решеток ротонды, рождают на асфальтовых дорожках, мистические образы, перекликающиеся с новыми и старыми образами скульптур сада. Кажется, что все вокруг живет, а ты застряла где то в межвременном пространстве… Такая здесь тишина, что хочется остановить стрелки часов, чтобы все замерло и лишь я могла двигаться… расставляя людей на те точки и места, где я хотела бы их видеть сегодня и сейчас, но увы, это невозможно… Сейчас мне это очень помогло бы…

Отдохнув в ротонде, отправляюсь любоваться новым «Фонтаном ароматов» и вновь установленными скульптурами. Первого апреля 1999 года на Дерибасовской улице в Горсаду был открыт памятник Ильфу и Петрову «12-й стул». Архитектор М. Рева. Под стулом, на постаменте надпись: «Граждане Одессы — Ильфу и Петрову». Я где то читала сообщение об этом.  Теперь же, мне не терпится посмотреть  на это чудо малых архитектурных форм. Скульптура «12-й стул»,  действительно великолепна. На стул можно присесть и сфотографироваться. Как много здесь нового,



Но снова память возвращает меня к тому дню проводов отца. Кто мог знать тогда, что день проводов в поход, станут годами ожидания. Он ушел в море тогда — навсегда, оставив со мной только Сашу. Оставил вопросы, вопросы, одни лишь вопросы. И боль утраты….Весь мой путь к родному дому полон поиска смысла.


Иду дальше по Дерибасовской и вспоминаю, вот здесь где-то Пассаж. Дойдя до Пассажа спешу через сквер Соборной площади к Спасо-Преображенскому кафедральному Собору. Раньше его не было, он был уничтожен, разрушен, в годы репрессий. Друзья писали, что храм восстановлен и снова радует прихожан. Восстанавливали храм по архивным
документам и литературным источникам.


От Собора мой путь лежит по Преображенской до Тираспольской Площади. Странно, но я всегда помнила, как его называли  «Тираспольским треугольником», в моем воспоминании сохранилось именно это название. Вероятно, именно здесь мы решали, куда ним отправится в
очередное наше путешествие по покорению мира. Вот и сейчас «Тираспольский Треугольник» встречая меня, озадачивает раздумьями о выборе дальнейшего пути. Какой путь выбрать из трех?  Почему трех:? влево и вправо по Преображенской -два, третий по Тираспольской улице,
четвертый по Нежинской и пятый по Жуковского. Какой из пяти правильный? Там  пять родных одесских улиц, но только одна из них ведет к родному дому.  Старый трамвай вагоном едва замаячил, перезвоном приглашая на шумный Привоз подвезти, но я твердо знаю, что мой путь прямо по Тираспольской до Прохоровского сквера. Через него на, к Разумовской, всего лишь свернуть. Вот, наконец, и дом четырнадцать, последний, пятый этаж….. .



-«Здравствуй мама родная! — С порога кричу, но меня встречает взгляд грустных глаз.

-«Не грусти дорогая, я опора твоя навсегда, а ты всегда мой причал!» — Обнимая ее, я тихо шепчу: -«Я вернулась домой. Так было, так есть, и так будет»….


Но все чаще и чаще,  память свою, в сердце клочьями рву. Бисером бросая ее на канву своих воспоминаний, вышиваю свою картину крестом — «Как отца провожаю и жду»……


А годы уже не текут, а бегут  своей чередой, покрывая сединой виски, и будоражат память, все еще такими живыми картинами…


Годы уходят, но так же, в порту и  на рейде стоят корабли. Только другая девушка шепчет тихо, склоняясь у Дюка:

— «Мои корабли семь футов под килем желаю вам родные мои!»…….

© Copyright: Надежда Фелькер Матвеева,
2010

Свидетельство о публикации №21005220711

Был один из редких весенних дней, когда весна распахнула свои окна, и выпустила солнышко на волю.  Она решила пройтись пешком от Васьки до Набережной Мойки. Эти редкие погожие деньки навевали негу и грусть. У нее еще много времени до назначенного свидания. Можно зайти в Литературное кафе и выпить чашечку ароматного кофе.

Постояла на стрелке. Это одно из ее любимых мест. Слева стоит у причала Кронверк и завет в дальние странствия, а слева Эрмитаж. Подъезжают кортежи свадебных машин, молодые и счастливые молодожены спускаются по пандусу к Неве и пускают голубей в серое питерское небо.

Прошла через Дворцовый мост и направилась к Невскому Проспекту. Как всегда от Админиралтейства, шла по левой стороне Невского. Это была традиция. Вот она полочка, а сверху табличка «При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Всегда с детства она приносила сюда в память о блокаде хотя бы один цветок и бережно укладывала его на полочку. Это было данью памяти всем Питерцам, пережившим те суровые блокадные дни.

Прогулка по Невскому всегда уносила ее в воспоминания. Так, погруженная в свои мысли, она дошла до середины моста через реку Мойка, облокотилась на перила, и стала любоваться Спасом на Крови. Обновленный после реставрации, он сверкал разнообразием цветов  совершенной мозаики, образующей узоры и картины. Золотые купала, освещенные солнцем довершали великолепный вид Собора.

Она неспешно продолжила свой путь  вдоль реки по Набережной реки Мойки, погруженная в свои мысли,  не замечая толчеи, шума машин, несущихся из мегафонов призывов посетить различные экскурсии. Сейчас город и она находились словно в разных временных измерениях.

Свидание ей назначено у Дома Пущина. Машинально она смотрит на часы. И отмечает, что у нее есть еще время. И мысли снова уносят ее в то далекое время, когда бабушка приводила ее сюда и рассказывала о Пушкине и его друге Пущине. Вот этот дом Пущина.  Ничего не изменилось с тех пор.  Он так же прекрасен. Фасад здания в стиле Расстрели,  голубой с белыми обрамлениями окон, фронтонов, карнизов и пилястр. В нишах все также  четыре бюста. Два парадных входа,  а между ними, кованая решетка ворот, ведущих во внутренний двор. Она стоит у кружевной решетки Набережной. И думает о том, как Пушкин с Пущиным так же здесь стояли в те далекие дни…  В памяти всплывают стихи Пушкина….  И в это время, что-то вторгается в ее уединение.

Она медленно возвращается из мира грез. Чувствует прекрасный аромат весенних цветов, и  видит букетик нежных ландышей. Окончательно прейдя в себя, она понимает, что рядом с ней тот, кого она ждала всю свою  жизнь.

Взявшись за руки, они идут через Михайловский парк к Летнему Саду….