LA PASSATEMPO

ЖЕНСКОЕ СЧАСТЬЕ ( мысли вслух).

О чем могут говорить женщины, собравшиеся на кухне, в то время, когда их вторые половинки смотрят футбол со ставшими уже традиционными банками пива в руках? Конечно, о счастье! Но о таком, которое, как им кажется, обошло их стороной. И хотя слово это редко произносится в кругу немолодых особ, проживших не один десяток лет, однако все разговоры сводятся к одному: « А вот если бы…». Как тут не вспомнить крылатую фразу из старого кинофильма : « А могла бы выйти замуж за генерала…!». И лежат на блюдцах перевернутые кофейные чашечки, а за окном весна, и так хочется снова почувствовать себя молодой, привлекающей взгляды мужчин! И вот, что странно! Если не впадать в крайности и взять, к примеру, женщину из обычной, нормальной семьи, где нет мужа-алкоголика или детей-наркоманов, то именно среди их числа окажутся те, кто испытывает необъяснимое чувство неудовлетворенности жизнью. Казалось бы, чего еще надо? Муж при тебе, зарплату приносит всю ( или почти всю, надо же оставить себе на всякий случай загашник), дети в порядке, так нет же, напридумаешь себе несуществующие проблемы и изводишь ими и себя, и близких. А когда, не выдержав каждодневных монотонных стенаний на тему: « Где были мои глаза десять…двадцать лет назад», муж взрывается, как снаряд, до которого наконец-то добрался тлевший фитиль, ты еще обижаешься и, всхлипывая и закатывая глаза, чувствуешь себя самой несчастной, еще больше утверждаясь в мыслях, что в молодости была дурой, когда поверила в заоблачные сказки, рассказанные тебе молодым, красивым и веселым человеком, превратившимся впоследствии в ворчливого, вечно уставшего на работе мужа. А память услужливо напоминает о всех тех, кто был когда-то отвергнут, и зреет в душе запоздалый вопрос: «А может, надо было подумать?». И вот, дождавшись выходного дня, ты направляешься к подруге, чтоб поделиться с ней своими мыслями, ведь должен же кто-то тебя понять, поддержать, посочувствовать. Мужа можно взять с собой. Он составит компанию хозяину и не будет отвлекать жену от душещипательных воспоминаний об ошибках молодости своими звонками и напоминаниями о времени. И теперь, перебивая друг друга, женщины жалуются на свою, по их мнению, неудавшуюся жизнь под громкие крики, доносящиеся из комнаты:
— Куда бьешь! Козел! Какой гол мог быть! Вам не в футбол играть, а лопаты в руки и землю копать!
Бросая в сторону комнаты многострадальные взгляды, женская половина сидит с кислым выражением лица. « Ну, что я говорила,- выражают их взгляды,- дикарь, вести себя не умеет! Права была мама, сто раз права, когда советовала выйти замуж за Петю ( а, может быть Мишу или Сашу, разве теперь упомнишь), предупреждала : «Не торопись, дочка, чтоб не пожалеть потом!».
— Го-о-ол! Забили!- раздается восторженный рев, прерывая сладкие воспоминания о маминых пророческих словах. А вслед за этим в кухне появляется счастливо улыбающийся представитель противоположного пола и, чмокнув жену в щеку, не замечая ее негодующе-презрительного выражения лица, просит:
— Лапочка, свари и нам по чашечке кофе!
Лапочка молча встает и подходит к плите. Весь ее вид говорит об оскорбленном достоинстве ( вот, ввалился на кухню, прервал беседу да еще кофе желает! Они перед телевизором сидят, а я на кухне стой!), но вслух эти мысли, конечно же не высказываются, потому что в глубине души она понимает, что ничего зазорного в том, что муж попросил себе и товарищу кофе, нет; что в конце концов это долг хозяйки- угостить гостя, и хорошо, что они тут, дома, перед глазами, а не где-нибудь еще. Так же молча, она разливает кофе и проходит в комнату. Там, очаровательно улыбнувшись гостю, она аккуратно ставит перед ним маленькую фарфоровую чашечку ( дорогим гостям только предмет из сервиза) и бухает перед мужем такую же, ненароком пролив кофейную пенку в блюдечко ( а ты и так обойдешься!), затем величественно удаляется обратно на кухню с чувством выполненного долга. И продолжаются бесконечные воспоминания о загубленной молодости в доме свекрови, о том, какой была и какой теперь стала ( хотя, если по совести, для своих лет еще достаточно хороша, а возраст на лбу не написан). Когда, наконец, кофейные чашки подсыхают и на их дне появляются замысловатые фигурки, их берут в руки и женские головы склоняются над кофейной гущей. Мало кто понимает толк в таком гадании, но всем приятно послушать, что наговорит близкая подруга досконально знающая все твои проблемы. А ты слушаешь, с замиранием сердца глядя ей в лицо, и веришь всему, что слышишь. Потом наступает твой черед. И точно так же, как минуту назад она, ты, склонившись над чашкой, с глубокомысленным видом пророчишь ей незабываемые встречи и принца на белом коне. Но вот, что странно! Мечтая о принце, ты понимаешь, что появись он и позови тебя, ты с негодованием отвергнешь все его притязания, крепко вцепишься в руку уже стареющего ( по сравнению с тобой) мужа и останешься вместе с ним, пусть ворчливым, вечно уставшим, но таким родным и близким. Ведь, чего греха таить, и ты не сахар, и выглядишь ты хорошо только благодаря его заботам ( о себе ведь он никогда не думает, все тебе и детям), да и жизнь всю вместе прошли. Чего только не было в ней, в этой жизни! А принц- это ведь просто мечта, красивая сказка, которой так не хватает тебе сегодня. Но если эта сказка превратится в жизнь, кто ее знает, какой она станет? Так пусть принц остается только в мечтах, а в жизни пусть рядом с тобой всегда будет этот лысеющий, седой мужчина, с которым ты давным — давно срослась в единое целое и , наверное, счастлива. Потому что
будь иначе, жизнь сложилась бы по-другому, и кто знает, сидела бы ты сейчас с обиженным видом в этой уютной кухоньке.
-Го-ол! Опять забили!- раздается ликующий вопль, прерывая твои размышления. Ты проходишь в комнату и присаживаешься рядом . Приобняв, склоняешь голову к его плечу и перебираешь седые волосы. И даже то, что он никак не реагирует на твое присутствие, весь погруженный в действо на зеленом поле, уже не обижает тебя. Главное, что он рядом! А принца пусть ищет кто-нибудь другой, у тебя уже есть свой, пусть немолодой и не на белом коне, но принц!

Елена Сергеевна спешила домой. Неясное беспокойство, которое она чувствовала со вчерашнего дня, сегодня усилилось. Правда, пытаясь заглянуть в себя, Елена Сергеевна не ощущала страха или тревоги, но что-то томило и не давало покоя. «От Ромочки, наверное, письмо придет,- вдруг подумала она и ускорила шаги.- Что ж я так волнуюсь? Слава Богу, хоть какое-то известие, а то молчит два месяца, так ведь и с ума сойти можно!»
Ее старшин сын уже ходил в дембелях. До конца службы оставалось совсем немного, и Елена Сергеевна с нетерпением ждала того дня, когда откроется дверь и на пороге возникнет улыбающийся Ромка. Знала, что не предупредит заранее о своем приезде, сделает сюрприз. Писать сын не любил. Раз в месяц Елена Сергеевна получала коротенькие письма из части и по ним вела счет пройденному времени. Но в последнее время писем не стало, и Елена Сергеевна заволновалась.
— Успокойся,- смеялся муж,- ну, сама подумай, о чем ему писать? Вот приедет и все расскажет!
Уверенный тон мужа успокаивал, но Елена Сергеевна все чаще и чаще стала проводить время у телевизора, ожидая новостей. А они были неутешительными. Где-то далеко на юге гремели выстрелы, гибли люди. Шла непонятная и никому не нужная война, забирая жизни тысяч молодых необстрелянных парней. Даже по недосказанным фразам, по неуверенным взглядам телекорреспондентов можно было понять, что происходит какая-то неразбериха, хотя по всем каналам громко кричали о больших потерях среди противника, о гибели их командиров, которые вновь, как феникс из пепла, возрождались через несколько дней, опровергая все слухи о своей гибели.
— Хватит слушать это вранье,- злился муж,- что ты себя накручиваешь? Ромка далеко, его это никак не коснется. Скоро сама будешь смеяться над своими страхами.
Открыв дверь, Елена Сергеевна сразу же заметила на вешалке солдатский бушлат. Не раздеваясь, она промчалась по коридору и распахнула дверь в комнату.
— Сынок, приехал!!!
Ее ищущий взгляд столкнулся с окаменевшими глазами младшего сына, медленно поднимающегося со стула навстречу матери. С дивана поднялись еще двое. Они мяли в руках фуражки, опускали глаза, но Елена Сергеевна даже не заметила их, завороженная бледным, помертвевшим лицом своего младшенького.
— А где Ромочка?- прошептала она, указывая в сторону вешалки вдруг ослабевшей рукой.- Там висит… А куда Ромка вышел?
— Мам, это не его,- хрипло произнес Гена, делая шаг ей навстречу,- Мама-а-а…
Сумочка выпала из рук. Как во сне, Елена Сергеевна видела почему-то долго идущего к ней сына, слышала невнятные слова военных, но смысл их не доходил до нее. « Что с Генкой,- промелькнуло в голове,- почему он плачет?» Потом ее заволокло невесомым туманом, и она провалилась в спасительную пустоту.
Когда Елена Сергеевна пришла в себя, рядом был муж. У стола что-то писал врач, пахло лекарствами, слышались голоса.
— Витя,- прошептала Елена Сергеевна, дотрагиваясь до руки мужа,- зачем ты пришел, у тебя же работа?
Муж, непонятно всхрапнув, наклонился над ней и, зарывшись лицом в густые, разметанные по подушке волосы, глухо замычал, крепко сжимая ее ладонь.
— Нет, Витя, нет! Это не с Ромкой… Он ведь скоро вернется! Ты ведь сам говорил это! Он вернется! Еще может неделя- две, и он вернется, Витя! Он вернется, вернется, вернется…
Ее громкий страшный крик оторвал от стола врача. Он бросился к дивану, на котором металась Елена Сергеевна, стараясь освободиться от крепких рук мужа.
— Пусти меня! Ромочка, сынок! Ромочка…Он вернется, я знаю! Ромочка! Нет, нет! Отпусти меня! Ро-ма-а-а..!
— Держите ее крепче,- проговорил врач, выпуская из шприца тонкую струйку,- сейчас я вколю ей успокоительное, она заснет.
— Мама, мамочка,- перед Еленой Сергеевной возник Гена,- мам, успокойся, успокойся же!
Лицо сына расплывалось, обретая похожие, но другие черты. Его голос стал грубее, глаза из серых стали карими.
— Мам,- услышала она,- ну что ты так переживаешь? Поцарапало немного, но ведь это не смертельно. Сейчас отдохну и дальше поползу. Только вот дружбан мой, Санька, тяжелый, черт. А оставлять нельзя! Кровью истечет!
Голос Ромы становился тише, и сам он начал отдаляться от Елены Сергеевны, распластавшись на земле и волоча за собой окровавленное большое тело. Прежде, чем погрузиться в спасительный сон , она еще успела заметить грязные, в пятнах, бинты на груди сына и знакомый крестик на черном шнурке.
Все последующие дни Елена Сергеевна помнила смутно. Дом был полон. Кто-то приходил, другие уходили; ей говорили слова соболезнования, пожимали холодные руки; она кивала, механически отвечала на вопросы, как сомнамбула передвигалась по комнатам, иногда застывая на месте, как будто всматриваясь во что-то, невидимое для других. Гена все время находился рядом. Временами перед ней появлялся муж, постаревший лет на десять за эти дни в ожидании гроба с телом сына. Тогда она крепко прижималась к Виктору и шептала ему в ухо:
— Витенька! Почему столько людей? Я устала от них! Пусть они уйдут. Скоро вернется Ромочка, ему отдохнуть надо! А тут столько народу!
— Успокойся, Леночка, скоро все закончится. Потерпи! Вот Гена рядом с тобой. Успокойся!
По ночам, когда муж и сын, как думала Елена Сергеевна, спали, она подходила к большой в траурной рамке фотографии Ромы.
— Ну, что, сынок,- шептала Елена Сергеевна, проводя руками по холодному стеклу,- полегче тебе? Ты же у меня сильный, выдержишь! Ты только доползи, ты ползи, сколько надо. Я тебя не тороплю! Я буду ждать. Сколько надо, столько и подожду. Ромочка, сынок!
Слез не было. Сухие глаза неестественно блестели, в уголках когда-то все время улыбающихся губ застыли глубокие скорбные морщины. Из соседней комнаты за ней неотступно следили глаза мужа и сына.
— Папа,- шептал Гена,- может к врачу ей надо?
— Оставь ее! Если ей так легче, пусть верит, что Ромка вернется! Маме и так сейчас тяжело! А потом видно будет. Поплакать бы ей, легче станет!
В день похорон Елену Сергеевну подвели к большому цинковому гробу. Положив обе ладони на холодную поверхность, она старалась почувствовать сына, но душа оставалась пуста. « Ты не Рома,- думала Елена Сергеевна, обращаясь к тому, кто лежал перед ней, закрытый тяжелой металлической крышкой,- ты не мой сын. Ты чужой мальчик. Но у тебя тоже есть мать. И она ждет тебя. Я знаю, как страшно, когда тебе говорят, что твоего сына больше нет. Как же ей будет больно, когда она узнает! Это же невозможно выдержать! Я теперь это знаю!»
Глядя на жену, Виктор вспоминал разговор с военкомом.
— Открывать запрещено,- сухо проговорил тот на просьбу Виктора посмотреть на сына , а потом понизив голос добавил,- вы поймите, группа попала в засаду, пока пришла помощь, от них ничего не осталось, отдельные фрагменты, да и то…- он махнул рукой, а на лице заходили желваки,- Простите…
Дома Елена Сергеевна сняла с фотографии траурную ленту.
— Ромка вернется,- обернулась она к мужу, яростно комкая кусок черный ленты в руках,- это не наш сын! Не наш!
Каждый день теперь они ходили на кладбище. Аккуратный холмик был уже огорожен невысокой оградкой, рядом Елена Сергеевна посадила цветы. Не хватало только памятника.
— Леночка,- уговаривал муж,- скоро сорок дней, надо уже поставить хотя бы небольшой камень. Я заказал, только какую надпись сделать, не знаю. Посоветуй, скажи, как ты хочешь!
— Нет,- мотала она головой,- не надо надписей, мы ведь не знаем, кто там!
— Прекрати, Лена, там наш сын! Пойми ты это!
Но Елена Сергеевна качала головой, замыкаясь в себе, а муж, опасаясь за ее здоровье, снова и снова откладывал разговор на потом…
Звонок в дверь раздался ночью. Елена Сергеевна открыла глаза, прислушиваясь, может, приснилось? Но кто-то продолжал настойчиво нажимать на кнопку звонка, оглушая всю квартиру пронзительным звоном. Елена Сергеевна села на кровати. Проснулись сын и муж.
— Пойди, открой,- сразу вдруг ослабев, прошептала Елена Сергеевна,- Витя, звонят же!
Муж стал медленно подниматься. А в дверь уже нетерпеливо молотили кулаками.
— Мама!- приглушенный дверьми голос заставил Виктора, теряя тапочки, метнуться в коридор,- Мама, это я, мама!
Елена Сергеевна уже не слышала ни хриплого всхлипа мужа, ни восторженного крика Гены, ни звука открывающейся двери. Она снова падала в счастливую пустоту, а перед глазами стоял крестик на черном шнурке и гладкий камень на ухоженной могиле.

ВЫБОР.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.

ВЫБОР.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.

ВЫБОР.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.

ВЫБОР.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.

ВЫБОР.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.

За несколько дней отдыха в горах Вадим Андреевич проклял все на свете: еще несколько дней назад, сидя в глубоком кожаном кресле в своем кабинете, он размышлял о том, где бы провести очередной отпуск? Турция с Грецией надоели, в Европу он недавно ездил по делам фирмы. Можно было, конечно, отправится на экзотические острова, но тропическая влажность с ее своеобразной фауной тоже не привлекала. Черт дернул его партнера по бизнесу предложить экзотику совершенно иного рода: отправиться в горы, пожить жизнью среднестатистического человека, походить с рюкзаком, ночевать в палатке у костра. Сам партнер поехать не захотел, отговорился кучей срочных дел, но Вадим Андреевич загорелся этой идеей.
-А что,- повторял он, потирая руки,- давно я не ходил дикарем в горы, вспомню молодость, студенческие годы. Решено, еду на Кавказ!
Жена сразу же отказалась от такой, по ее мнению, авантюры. Ухоженная, лощенная, сверкающая бриллиантами длинноногая блондинка, изобразив ужас на кукольном лице, только всплеснула руками, узнав о намерениях мужа.
— Котик,- томно протянула она,- а я так хотела в Венецию! Ну, Котичка, пожалуйста, что тебе стоит? И потом, ты представляешь меня в горах? Как я буду выглядеть? Грязь, комары! Ну что за дикие идеи приходят тебе в голову?
« Дура,- морщась от приторно-слащавого голоса подумал Вадим Андреевич,- ей бы только по магазинам шляться и деньги тратить», но приобняв жену, поцеловал ее в висок и произнес:
— Если хочешь, я куплю тебе тур в Италию. Поезжай отдохни, а я все-таки махну в горы.
Довольная жена что-то защебетала, осыпая Вадима Андреевича бесконечными дежурными поцелуями, а сам он уже представлял себя с рюкзаком на плечах и, что самое главное, свободным хоть на какое-то время от дел и молодой жены с ее вечным нытьем и претензиями.
И вот теперь, сидя у затухающего костра,он с тоской думал об уютных отелях, услужливом персонале и прелестях заграничного отдыха. Приехав на место, Вадим Андреевич с большим трудом разыскал себе попутчиков. Охотников экстремального вида отдыха было немного. Люди предпочитали загорать на берегу теплого моря, а не бегать по горам в поисках приключений. Но все-таки человек шесть таких же любителей, как и он, нашлось. Они отправились в горы без проводника, надеясь только на себя и на счастливый случай, который оберегает от всяких опасностей. Уже на второй день выяснилось, что слишком разношерстная собралась компания: двое студентов местного института, эксцентричная дама в огромной соломенной шляпе и больших, скрывающих половину лица, темных очках, молодая супружеская пара, пытающаяся все время скрыться от посторонних глаз среди камней и ущелий, и мужчина лет пятидесяти, спортивного вида, утверждающий, что знает эти горы, как свои пять пальцев и поэтому требующий полного подчинения себе всех членов группы. Но его никто не слушал. Шли они все вроде бы вместе, группой, и в то же время каждый сам по себе. Молодые супруги постоянно где-то пропадали, приходилось их ждать; дама жаловалась на усталость, но предложение отправляться обратно проигнорировала и продолжала докучать всем своим ворчанием и недовольством; студенты устраивали каждые пятнадцать минут перекур, а мужчина собирал всех, читал им нотации о поведении в горах и грозил страшными карами за непослушание. На третий день подъема по глинистым лесистым склонам, к вечеру, остановились на берегу неширокой горной реки. Решили разбить здесь лагерь. Вадиму Андреевичу было не по себе. Он не мог объяснить , что его тревожит. Каменистый берег неширокой, но бурной речки, протекающей в ущелье, окруженном мрачными скалами, не внушал доверия. Где-то высоко темнело небо. Собирались тучи. Вздохнув, Вадим Андреевич подбросил в костер сучьев и присел рядом.
— А где все?- спросил противный скрипучий голос,- Что вы один тут сидите?
Над Вадимом Андреевичем возвышалась дама. Из-под черных очков выглядывал курносый нос, а в потрескавшихся полных губах висела наполовину выкуренная сигарета. Дама уселась рядом и, вытащив сигарету изо рта, произнесла:
— Не сложилась у нас компания, увы! Вот вы, расскажите о себе. Что вас сюда занесло?
-Не знаю,- пожал плечами Вадим Андреевич,- поиски приключений, наверное. Понимаете, надоело все: дом, офис, работа. Свободы хочется от всего, разнообразия!
— Так вы бизнесмен,- усмехнулась дама,- наворовали, обогатились за счет простого народа, а теперь свободы вам захотелось! Устали! Что ж заграницу не поехали?
— Я там уже был,- мрачно сказал Вадим Андреевич, все острее ощущая неприязнь к своей собеседнице,- там тоже все надоело!
— Надоело,- протянула дама, закуривая новую сигарету,- да вы с жиру беситесь! Уже и не знаете, чем себя, любимых, порадовать! А если бы, как мы? Дом, работа и несколько лет откладывания денег, чтоб хоть на время отдохнуть от бесконечных будней и серости жизни. Вы думаете, я кто? Я врач. И отдых здесь- единственное, что могу позволить себе за три года . А так, как отпуск, так дома, денег еле хватает на еду, одежду, вечные коммунальные платежи, Детей учить надо, а все платное. Вот и приходится вертеться, подрабатывать, где только возможно. О загранице уже и не мечтаем. Вы пробовали так жить? Попробуйте, для вас это тоже разнообразие!
Она с презрением и ненавистью посмотрела на Вадима Андреевича и ушла в свою палатку. Вадим Андреевич вздохнул: ну почему люди так ненавидят тех, кто чего- то достиг в этой жизни? Ведь не рассказывать же ей, как тяжело пришлось оставаться без любимой работы и начинать все заново! Как трудно хоронить ту, которая была рядом в самые тяжелые минуты жизни! Как вообще трудно жить! Да, сейчас у него есть все: капитал, свое дело, молодая красивая жена, которая длинными ногами и копной белокурых волос компенсирует нехватку серого вещества у себя в голове, у него есть недвижимость, но разве это нужно для счастья? Как объяснить, что при всем этом нет самого главного- теплоты и любви в семье, радости от работы, бескорыстных друзей и того чувства удовлетворения жизнью, которое бывает только тогда, когда тебя окружают любимые тобой близкие и родные люди. Хотя, о чем жалеть? Он — уважаемый бизнесмен, у него есть все или почти все. Что еще нужно для жизни? А все остальное- ерунда, надо просто запрятать все эти чувства поглубже в себя и не думать, не вспоминать. Ведь все меняется, и на все надо смотреть по-новому, с позиций сегодняшнего дня. И дернул его черт приехать сюда! Отдыхал бы сейчас с женой в Венеции, катался бы на гондоле, любуясь многочисленными каналами и узкими улочками старого города! И не слушал бы стенаний по поводу неудавшейся жизни какого-то врача! Ему только этого не хватало! Вадим Андреевич посмотрел на небо. Черное, без единой звездочки, оно нависало над ущельем, освещенным одиноким костром; оно давило, пугало, рождало тоску и желание очутится в мире цивилизации, где горят фонари, светятся окна домов, где слышны музыка и смех людей и где кажется все стабильным и незыблемым. А здесь, среди темных гор, Вадим Андреевич чувствовал себя одиноким, незащищенным и потерянным. Он поднялся с камней и вошел в палатку. Завернулся в тонкий старенький плед и закрыл глаза. Но заснуть удалось не сразу. Он еще слышал голоса возвратившейся неизвестно откуда супружеской пары, смех студентов, ворчание дамы и шум начавшегося дождя. Потом все заволокло пеленой и перед ним возникла жена. Она была в легком цветастом платье, в белой летней шляпке, с новой сумочкой в руках. Жена проплывала мимо него в гондоле, а сам он стоял на кромке узкой улочки. Вода заливала его ноги, а он смеясь, что-то кричал жене и махал ей рукой.
Вадим Андреевич проснулся от крика. Встрепенувшись, он не сразу сообразил, что действительно лежит наполовину в воде. Она заливала палатку, а снаружи раздавались вопли и какой-то рев. Вадим Андреевич вскочил и выглянул наружу. В серой предутренней мгле ревела река. Где-то вдали грохотало, иногда вершины гор освещались яркой вспышкой молнии, и в этом невообразимом хаосе метались люди. Во время одной из вспышек Вадим Андреевич увидел молодых супругов, карабкавшихся вверх по ущелью, чуть ниже мелькали фигуры студентов.
— Уходите,- услышал он отчаянный крик,- река, река!
Еще не понимая, что произошло, Вадим Андреевич выскочил из палатки и сделал несколько шагов. Еще через несколько секунд он почувствовал как у колен заплескалась вода, а потом его потянуло в сторону, повалило с ног и он, захлебываясь и отплевываясь, забил руками по воде, пытаясь подняться.
— Поток, с гор поток пошел,- услышал он отдаленный крик, прежде чем вода подхватила его и понесла с собой.
Вадим Андреевич попытался плыть, однако река крутила и несла его по-своему, и вскоре он решил просто отдаться течению, вытягивая голову, чтоб не захлебнуться. Его уже отнесло метров на пятьдесят от лагеря, когда он увидел дерево Неширокая, в две руки, ветка наклонилась над водой. Листья почти касались бурлящего потока. Противоположный сук почти нависал над берегом и мог стать путем к спасению. Вадим Андреевич напрягся и крепко ухватился за мокрые, скользкие ветви. Теперь он висел , изо всех сил стискивая руки, а поток бушевал, стараясь оторвать его от ветвей и понести дальше. Отдышавшись, Вадим Андреевич напрягся и подтянулся. Вскоре он лежал плашмя на трещащей и гнувшейся ветке, обхватив ее руками и ногами.
«Отдышусь и сползу по ней к стволу,- подумал Вадим Андреевич,- а там и на берег. Отдохнул, называется, мать твою…»
Светало. Теперь Вадим Андреевич мог оглядеться. Впереди, там, где еще совсем недавно стояла его палатка, шумела река. В отдалении от нее виднелись палатки молодых супругов и студентов. Поток туда не дошел, но их заливало дождем. Вадим Андреевич, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на склоны ущелья: там маячило пять фигур, бестолково метавшихся по камням и машущих руками.
— …ждите,- донеслось до него сквозь шум дождя и рев реки,-… йдем…мощью!
« За помощью пойдут,- устало подумал Вадим Андреевич и вдруг резко вскинул голову,- а почему пятеро? Где еще один?»
Он стал вглядываться в фигуры. Узнать супругов и студентов было несложно, но кто был пятый? Издали непризнанного лидера их группы и даму-врача можно было бы легко спутать, если бы не огромная шляпа и черные очки последней. Оба они были высокими, сухощавыми в своих спортивных штанах и выцветших футболках. И теперь Вадим Андреевич напрягал зрение, чтоб определить, кто же был там, наверху, в безопасности. Он снова посмотрел на реку. Метрах в десяти от него что-то плыло. Сначала он решил, что это очередное бревно , которое несет потоком, но потом разглядел в воде человека, пытавшегося бороться с течением. Человека несло прямо к нему. Вадим Андреевич увидел огромные, полные ужаса и отчаяния глаза. Дама, имя которой Вадим Андреевич так и не удосужился узнать, с большим трудом ухватилась за ветви. Подтянуться не хватало сил. Она тоскливо смотрела на Вадима Андреевича, а ее руки скользили по мокрым листьям, грозя соскользнуть.
« Ветка не выдержит,- подумал Вадим Андреевич,- если она все-таки влезет сюда- пиши пропало! Эх, надо было ехать в Италию!»
Дама цеплялась из последних сил. Она молчала, только огромные на побледневшем и осунувшимся лице глаза, не прикрытые темными очками и от того казавшиеся по-детски наивными, продолжали с мольбой смотреть на Вадима Андреевича.
« Да пошла ты…,- подумал он, крепче обхватывая ногами и руками сук,- я тоже жить хочу. Сейчас каждый сам по себе. Закон джунглей и современного мира, а в нашей ситуации- тем более.»
Дама, казалось, поняла его молчаливый отказ. Она опустила глаза, и Вадим Андреевич увидел, как по ее мокрой от воды щеке поползла слеза.
« Да пошли вы все,- снова со злым отчаянием мелькнуло в голове Вадима Андреевича, — пошли вы..!» Он не понимал, кого « всех» он имеет в виду, но его рука сама потянулась к женщине и ухватила ее за шиворот, а ноги стали соскальзывать со спасительной ветки, уступая ей место. Еще через минуту женщина, обессилив ,лежала на мокром суку,а сам Вадим Андреевич снова оказался в воде. Последнее, что он успел заметить- полные благодарности глаза и шевелящиеся губы. Потом его понес бурлящий поток, и он остался один на один с рекой, вершащей его судьбу.