Чай брусничный, осенний вечер…
Чай брусничный, осенний вечер,
За окном хулиганит ветер,
Треск поленьев в камине, уют….
Журавли улетают на юг.
.
Клены промокли в темной ночи,
Песню бурлацкую тянут дожди.
Утром нет росы на полянах,
Осень укрыла реку в туманах……
.
Но можно взглянуть по-другому!….
По ночам подкрадутся к дому,
В сновиденьях далекой мечты,
Шелест шёлка, мерцанье парчи.
.
Песни деньков осенних , хмельны,
Над изумрудным гребнем волны.
Парусом алым горит рассвет,
В осенних садах поспевает ранет.
.
Фиестой янтарной кружа,
Карусель золотого дождя,
На зеленых холстах сентября…
В ладонях озёр лежат облака.
..
Осень в город пришла, звеня
Серебром холодного дня…
У медали две стороны: —
Фальяс Осени – плач Луны
==========
Фальяс
Самый зрелищный, красочный, оглушительный и безумно ярко заканчивающийся в огне Валенсийский праздник – это, конечно, Фальяс. Сгорает на костре уныние, а вместе с ним и все то, что не хочется хранить в душе. Валенсийский праздник — это как маскарад, как коллективное очищение от монотонной обыденной жизни. Фиеста в Валенсии почти беспрерывна — от дня зимнего солнцестояния до дня осеннего равноденствия.
Both comments and pings are currently closed.
Это стихотворение настолько проникло в душу, что… вчера прочитав его… ночью проснулась с мыслями о брусничном чае… Казалось бы об обыденных вещах, но так мастерски оформлены мысли, что этот чай становится таким себе лунным напитком, который позволяет насладиться красотой осени… тумана… реки…. незабываемые строки! Браво! Очень здорово!
Чай брусничный это замечательный напиток осени и зимы. Да если еще и блинчики с брусничным повидлом, это вообще чудо. Бывая на высокогорной базе МВТУ по службе всегда испытываю радость от общения с людьми, природой. А самое привлекательное — жена Академика всегда угощает блинами с брусничным вареньем. Если остаешься там на ночь, то тоже неизгладимое впечатление от нереального мира. В окно заглядывают в гулкой звенящей тишине вековые сосны. Иногда ветер качает ветви порывами и они начинают настойчиво стучать в стекло оконца, где-то ухнет филин в лесу, иногда пронесется гул сошедшей лавины отдаваясь приумноженным эхом в ущельях, где-то завоет волк, а луна бессовестно желтым глазом следит за тобой в окно, словно постоянно спрашивая: — «Ну что, страшно?» Такие ночи на всю жизнь запоминаются. Только вершины гор начнут окрашиваться в розовый цвет, ты вскакиваешь и под видом большой занятости, стараешься проститься с хозяевами, но кто же тебя отпустит без чисто английского завтрака из овсянки без сахара и травяного чая. Глотаешь кое-как, ища глазами то-ли сахар, то-ли масло, но не падать же так низко в глазах иностранцев. Поглощаешь ненавистную овсянку и срываешься вниз. Вниз до ближайшего поселка км так пять, пробежав по утренней росе по тропе среди скал. Вот и поселок, уже цивилизация, транспорт и два часа вниз в низину по горному серпантину, домой в город.